Недели
Она, как обычно, ходила голышом. Ей так нравилось. Так было удобно. Так было с тех пор, как она сняла эту удобную, недорогую квартиру. Возвратившись из института, она просто раздевалась и, нагая, убирала, стирала, готовила и читала конспекты. Она не стеснялась. Знала, что с улицы ее не видно. Ее можно рассмотреть только с крыш домов за парком. Только в трубу. Подзорную.
***
Он смотрел на нее каждый день. В телескоп. Это, конечно не подзорная труба, но тоже неплохо. Со своего пентхауза. Не чердак, конечно. Но ничуть не хуже. Если пофантазировать. И денег вложить.
Он знал о ней все. Расписание ее лекций. Распорядок ее дня до минут. Каким транспортом пользуется. С каких остановок. Когда мусор выносит. Когда спать ложится. Какую игрушку обнимает. И как.
Еще он знал, что на улице она не знакомится. Испытано. Однажды она отбрила его. Отшила так, как избавляются от назойливых уличных приставал. Небрежно. Походя.
Он не бедный. Может, не задумываясь зайти в казино. Еще не старый. С девушками проблем нет. Регулярно с сотрудниками, сауна. А там, как водится, без сговорчивых девушек, никак.
Но тянет туда. Через парк. К той, что встреч с парнями не ищет, у которой замужество в ближайшие планы не входит. Скоро диплом и выпуск. Большая жизнь. Снова к ней не подойдешь. Память отличная.
Надо что-то придумать. Чтобы не бегать за ней. Не искать. Чтобы сама пришла. Мечтала, чтобы позвал.
***
Она накидывает на плечи халат, что бы вынести мусор.
Спуститься на пол-этажа к мусоропроводу и сделать тридцать пять шагов, туда и обратно, с остановкой для освобождения ведра займет полторы минуты.
Все произошло неожиданно. Она даже ведро не удержала. Покатилось по лестницам. Жаль не железное, грохоту было бы на весь подъезд. Может, кто и услышал бы. На помощь пришел. Или милицию вызвал. Но не слышит никто.
Трудно, что-либо уловить. Если сильно постараться, можно услышать сдавленное дыхание прижатой к стене женщины. С ножом у горла.
Не вскрикнуть. Не шевельнуться. Не увернуться. Не повернуться. Не видно, кто прижал к стене. Только запах хороших сигарет.
А он молчит. Только любое ее движение предупреждает легким, едва заметным, движением лезвия. Сердце стучит громко, сейчас выскочит из груди. У обоих. Она это чувствует спиной. Даже через свой халат, его плащ, свитер, и еще что-то.
Шепот прямо в ухо:
- Не кричи. Шевелиться будешь по моему приказу. Не старайся меня увидеть. Подчиняйся! Моргни, если поняла!
Она заморгала. Часто-часто.
- И еще. Надень это на глаза.
В поле зрения возникла рука с черной тряпицей. Рука среднего мужчины. Чистая, ухоженная. Со старым рваным шрамом у большого пальца.
- Руки за спину! – скомандовал он и щелкнул наручниками.
Дальше все было нереально. Не с ней. Он не был груб. Не разговаривал. Ведя ее в проем двери, направлял. Твердо и нежно. В середине комнаты остановились, стал напротив.
Снял плащ, свитер. Еще что-то. Осторожно провел рукой по ее лицу, шее. Дотронулся губами. Ниже уха. Отошел.
Она стояла без движений. Угадывались его кошачьи шаги по мягкому ковру. Вот он подошел к окну. Вышел в кухню. Зашел в ванную. Вот уже у стола со стареньким компьютером, поводил мышкой, полистал конспект. Сел на кровать, та недовольно заскрипела. Заурчал плюшевый мишка.
Открылась дверца шкафа. Задвигались вешалки. Зашуршали платья и юбки. Снова подошел к ней. Аккуратно снял серьги.
«Вор». – Подумала девушка.
- Я не вор. – Медленно выговорил он. – Скорее насильник. Даже не так. Я тайный поклонник, без надежды на взаимность.
Она тихонько заскулила.
- Поклонники цветы дарят, на свидание зовут… серенады под окнами… драгоценности дарят… а не отбирают… - она резко отстранилась, когда почувствовала прикосновение.
Он вдел серьги, неожиданно тяжелые и большие. Обошел вокруг и снова притронулся к ней. Ножом. Тупой стороной клинка.
- Откуда у тебя такая старая кровать? Это же раритет. За одних Амурчиков со спинок антиквары выложат кругленькую сумму.
Во время опроса он медленно водил кончиком ножа по коже девушки. Та, затаив дыхание, молчала.
– А шифоньер с узорами… а стол эпохи Екатерины? – Завел лезвие под верхнюю пуговицу халата и срезал ее. – Ответь, не молчи!
Клинок подобрался к следующей петле.
- Пожалуйста, не надо…
Вторая пуговка, описав круг около пары, замерла. В распахнутом треугольнике халата открылась грудь, показался упругий живот, пупок и светлые волосы под ним. Движение кончика ножа сопровождалось дерганьем мышц.
– Это все хозяйское, - быстро заговорила она, – старушка хотела все выбросить, но я попросила и… теперь все это мое.
Третья, последняя кругляшка упала тут же, между ног. Девушка уперлась носком тапочка в пол, присогнула ногу, что бы прикрыть низ живота, и балансировала, стараясь развести руки.
Крепкие браслеты. Они выдерживали силу отъявленных преступников. Они для этого и придуманы, не дать рукам воли. А заодно и человеку. Даже если руки сцеплены спереди, и тогда не сильно помашешь. Но не всем такая привилегия. Особо опасных сзади сцепляют.
А еще того, кого мучить собираются. Насиловать. Понимает она все. От того жаль себя, плакать хочется. Намокла повязка вокруг глаз, слова в горле застревают. И дрожь мелкая бьет все тело, не унять. И в ушах шум, слова чужие плохо слышно. А он снова шепчет:
Он подвел ее к кровати. Сам сел, а ее поставил перед собой и стал рассматривать. Одной рукой он держал ее локоть. Другой, той, что с ножом, медленно сталкивал халат с плеча. Грудь обнажилась. Красивая, крепкая. С нежным коричневым бутоном в центре.
Много повидал он женских бюстов. Всяких разных. Но эта манила к себе. Звала. Ждала поцелуя и ласки. Он прикоснулся губами. Втянул сосок в рот и провел по нему языком. Положив нож рядом, он обнял ее, и прижал к себе. Другой рукой, он освободил вторую грудь от халата, и тот повис на руках сзади.
Он целовал ее, а рукой поглаживал свободную половину. Она попыталась отойти, но не получилось. Сильная рука ни на мгновение не ослабляла объятие.
Отстранившись от девушки, он, резким движением встал и отошел. Она подалась вперед, но уперлась ногами в кровать. Еле удержалась.
Вертя головой, она пыталась определить, где он, и что собирается делать. А он быстро подошел, отстегнул одну руку и, пристегнул к решетке на кровати, вторую руку задержал. Она не понимала, что он делает. Было неудобно стоять, наклонившись, с руками в стороны. Тогда она опустилась на покрывало, поджав под себя ноги. Насильник не спеша, стянул халат с руки и подтянул ее к решетке.
После всех манипуляций, девушка оказалась на спине со скованными, закинутыми за голову руками. Сейчас она была доступна и беззащитна, как никогда. Это ему понравилось. Такого возбуждения он не испытывал с тех пор, как первый раз испачкал трусы, подсматривая за парой воспитателей в летнем лагере.
Он неспешно разделся и лег рядом с испуганной девушкой. Сначала гладил рукой, целовал.
Обнял. Нежно положил на ее ногу свою. Потом лег сам.
Дальше он любил ее. Был нежен и жесток одновременно. Чувствовал, когда ей нужна была передышка. Знал, когда нельзя было останавливаться. Делал больно, когда она хотела. И жалел, когда это делал. Он предупреждал все ее желания.
И она, хоть и была ограничена браслетами, ответила. Всем телом, всеми конечностями.
Давно не было у нее мужчины. Сейчас происходило не совсем то, о чем она грезила, обнимая плюшевого мишку, но… это был настоящий мужчина. Сильный, нежный, выносливый. Он умеет вырвать стон. Он может заставить задохнуться. От счастья. Он удовлетворит ее плоть. А потом… а потом, хоть трава не расти.
А-ах.
Он любил ее всю ночь.
Перед уходом отстегнул одну руку и вложил в нее ключ от наручников.
- Досчитаешь до пятидесяти и вставай. В субботу я снова приду. В то же время. Завяжешь глаза, и будешь ждать. - Он не просил. Он приказывал.
***
Она не привыкла выполнять приказы. Досчитала только до тридцати пяти.
Кроме того, она была любопытна. Как и все женщины.
Большие и тяжелые. Золотые.
С каменьями драгоценными.
***
В милицию она не пошла. Но и повторять пройденное не собиралась. Решила выносить мусор по пути из дома. Собирала все в пакет. Перед уходом смотрела в глазок и быстро выходила. Идя по улице, останавливалась и смотрела в зеркальце за спину.
Усмехалась про себя: «Он же в субботу обещал». Попросила друзей достать ей газовый пистолет или баллончик. Опять подумала с улыбкой: «Не слишком ли я сильно вооружаюсь?» и тут же одернула себя: «Нельзя разрешать себя насиловать. Если он еще заявится, то я…»
Днем в субботу консультация. В понедельник зачет.
-Девчонки! У вас есть конспекты по теме? Можно к вам на ночь. А до понедельника. Спасибо.
Неудобно в общежитии. Постоянный шум. Кто-то заглядывает. Что-то спрашивает. Подруги смеются. Предлагают отдохнуть. Дискотека сегодня. Ди джей модный ведет.
«Ты же отличница, тебе и так поставят высокий балл! И зачет не самый важный, можно вообще не сдавать. Тебе - тем более!»
Сама все понимает. Смешно. Дурацкая ситуация. Только танцевать не хочется. Вообще хочется уединиться. Но страшно. Идти домой страшно. Заходить страшно. Быть дома страшно. Сегодня. Вчера не страшно было. А сегодня…
Сегодня суббота.
«Девочки, а выпить есть? Прекрасно… Да, так лучше. Что теперь? Танцы это хорошо… Танцую ли я? Конечно!.. А вас как? Красивое имя… Выпить? С удовольствием! Нет, домой провожать не надо… Уже утро? Как болит голова. Опять пить? Я умру… Лучше бы я умерла. Как быстро прошел выходной. Девки. А когда вы спите? Чего смеетесь?».
***
Зачет подходит к концу, можно расслабиться. Неприлично первой выходить из аудитории, поэтому героиня ждет остальных. Оглядывается на подруг, с которыми провела выходные.
Странно, но сзади никого нет. Кто-то в плаще сидит в самом углу, прикрывается тряпицей. Лица не разглядеть, но кажется девушке, что знает его. Видела где-то.
Он встает и подходит к ней. Нельзя глаз от платка черного отвести. Зашумело в ушах. Пересохло во рту. Руки сами берут повязку и затягивают глаза. А он сжимает ее плечо и заваливает на парту. Расстегивает брюки. Ее, и свои.
Как же так? Надо кричать, но голос пропал. Надо драться, но руки в стол вцепились, не оторвать. А он уже свои резкие толчки начинает. Сначала осторожно, затем сильнее и резче. И подружка кричит:
- Проснись!
И за плечо тянет. Кому кричит? Почему так громко?
- Надо меньше пить.
***
Возвращаясь, смотрела по сторонам. Косилась на людей. Подходя к дому, задержала шаг. Обошла здание вокруг. Всмотрелась в окна. Ничего не видно. Подождала двоих мужчин, что беседовали у подъезда. Не отпуская дверей, вгляделась в полумрак лестницы. Опустила руку в карман, нащупала баллончик. Прислушалась.
Досчитала до тридцати пяти и быстро вошла в кабину лифта.
Все так, как она оставила. И мишка с кровати улыбается. И тетрадочка на столе, на том же месте. И уголок юбки из шкафа торчит так же, как она и оставляла. Успокоилась. Разделась.
Встала под душ.
Лучшее средство от всего - контрастный душ. Холодный и очень горячий. Холодный и снова. оч-чень горячий. И опять...
Вот незадача. Давно стоило лампочку сменить. Надо же, перегорела. Чертыхаясь, вышла из ванной и направилась в комнату, вытираясь на ходу.
Она не поняла, что произошло. Просто полотенце резко намоталось на голову, затянув глаза и рот.
Кто-то обхватил ее руки и тело. Поднял и бросил на кровать. Прижав талию коленом, насильник уже стягивал ее локти. Потом прижал голову к подушке и, откинув полотенце, затянул глаза черной повязкой.
- Я не буду задавать банальных вопросов, а просто накажу тебя. Я буду тебе судьей, прокурором, адвокатом. И палачом. А наказана ты будешь за то, что не досчитала до пятидесяти. Что в субботу не ждала. И глаза не завязала.
Он встал и зашагал по комнате. Слышно было, как расстегивается рубашка и брюки. Как свистнул в коротком замахе ремень, ударил ладонь.
Еще слышно, как отрывисто дышит обреченная. Не пыталась выпутаться, только прикрыться. Она догадывалась, каким будет наказание. Она даже знала, какая часть тела подвергнется наказанию. Но руки стянуты так, что нельзя прикрыть даже талию, не говоря уже о том, что ниже.
- Я буду кричать. - Прошептала жертва. –Я… Я не знаю, что я сделаю. Вам это так не сойдет. Я в милицию заявлю.
Обвинитель остановился. Через мгновение торжественно продекламировал:
- Кроме всего прочего, ты будешь наказана за угрозы уважаемому судилищу, а так же за приобретение средства самообороны. – И спокойно добавил: - А впрочем, кричи. Соседей нет, и стены хорошо звук держат.
Девушка заплакала.
Он не размахивался. Ударил резко. Хлестко. Потом еще. И еще. Перерыва не делал.
Управился быстро. Сел рядом. Рассмотрел пять красных полосок и погладил их рукой. Наклонился. Притронулся губами. Пожалел. Перенес поцелуи на спину и выше. Осторожно
И желала.
Развела ноги. Слегка согнула. Подалась назад и, упершись, застонала. Он понял правильно. Вошел медленно. Глубоко.
Он не переворачивал ее всю ночь. Только подушку откинул подальше. Целовал страстно, нежно. Губы были горячими, мягкими. Руки умелыми, сильными. Тело гибким.
Перед уходом обещал прийти в воскресенье. Приказал считать до ста и срезал путы.
Но она не привыкла подчиняться.
***
Она пробовала видеокамеру. Отходила и подходила. Ложилась на кровать. Садилась. Примерялась на полу. Вставала в проем двери. Ложилась. Разводила и сводила ноги. Поднимала и опускала руки.
Когда просматривала запись, отметила, что справа смотрится эффектней. А когда руки за спиной, грудь кажется больше.
Спрятала камеру за компьютером. Взглянула отовсюду, не видно. Осталась довольна.
Подумала: «Как он войдет, если я его ждать буду?» Испугалась. Удивилась себе. И стала одеваться.
***
Он вошел, когда она была у плиты. Обхватил сзади ее голову и прижал затылком к своему плечу. Девушка оправилась от испуга и, молча, ждала. Перед глазами возникла рука со шрамом из далекого детства. С указательного пальца свисал черный эластичный платок. Продолжая молчать, она неторопливо перевязала глаза и завела руки за спину. Браслеты были мягкими и свободными.
Он ее не ругал. Не наказывал. Он даже не стал ее раздевать. Ведя хозяйку перед собой, направился в комнату. Подошел к столу и опустил ее на колени. Послышался звук расстегиваемой молнии в ширинке.
Она почувствовала прикосновение к лицу. Вытянула губы. Это не палец. Высунула кончик языка и попробовала дотронуться.
Почувствовала мужской вкус. Его руки нежно обхватили ее голову и направляли. Они требовали наклониться и ласкать его конец губами. Настойчиво требовали. Она повиновалась. Он еще не был сильно возбужден, и она втянула его полностью.
Для нее это было новое чувство. Раньше она считала мужскую плоть чем-то грязным, и уж конечно, невкусным. Во всяком случае, непристойно девушке удовлетворять, чью-то похоть таким неестественным образом. Сейчас все было по-другому. Ей представилось, как ему сейчас приятно. Услышала его учащенное дыхание и, ей самой стало тепло. Возбуждение распространялось от живота по всему телу ко всем конечностям. Она начала двигаться сама.
Старалась, чтобы каждая клеточка, каждая жилочка, такого милого и хорошего отростка получила ее ласку и нежность. Теперь он заполнял весь рот. Он не вмещался полностью.
Движения гостя стали резкими и глубокими. Кончил неожиданно.
Первую порцию она проглотила. Остальное вылил ей на лицо и шею. Долго стоял, не шевелясь, потом снова начал двигаться. Членом он собирал капли с лица, а она слизывала вязкую липкую жидкость.
Не развязал ее.
И не пообещал прийти через неделю.
***
Запись была интересна тем, что его она, так и не увидела. Даже в дверном проеме он появился, прикрываясь хозяйкой.
Ее лицо крупным планом. Повязка на глазах. Его рука, порезанная в детстве. Ее губы, кончик языка. Его плоть.
Она пыталась, по малейшим деталям, составить представление о посетителе. Заметила родинку на середине ствола. Рассмотрела вену, которая тянулась вдоль всего органа. Волосок, прилипший к плоти. В кадр попал его живот. Не обвисший, крепкий.
Капли. Казалось, они попали даже в камеру. Это занимало весь экран. Девушка снова и снова просматривала всю память камеры.
Повела пальцем по экрану. Постаралась погладить его рукой. Одернула себя, нельзя же смотреть только на это. Но ничего другого не снято.
Рассмотрела браслеты. Это цепь из желтого металла. Выглядят как украшение. Застежки нет и снять с руки невозможно. Теперь они с ней будут постоянно. Просто стянуть их веревкой, как в этот раз… А если еще на ноги такие, она вообще будет полностью в его власти.
Тогда он сможет…
Она снова одернула себя.
***
Запись была интересна тем, что он видел все.
И как камеру устанавливала, и испытывала. Как одевалась. Его ублажала. Как, потом развязалась, и много-много раз просматривала запись.
Еще в первый свой приход он установил несколько камер слежения, и теперь мог знать, чем она занимается в любой момент. Во всех помещениях. Во всех ракурсах. Не составляет труда неожиданно войти, она до сих пор не сменила замок.
***
Приезжала родственница из родного городка. Они весело проводили выходные на торговых улицах. Студентка почти не вспоминала о нем.
Он не пришел в субботу. В воскресенье его тоже не было. Девушка обрадовалась, засела за учебники и конспекты. Скоро выпускные экзамены и диплом. Надо сосредоточиться.
Но слова складывались не так. В каждой фразе виделся скрытый смысл. Каждая буква имела, какой-то необычный вид. А восклицательный знак, такой редкий в научном трактате, сталкивал ее мысли в другую плоскость. А все эти иксы и нолики…
Звонок в дверь. Служба доставки. Распишитесь. Получите. Всего доброго.
Красные туфельки-лодочки. Именно те, что на днях в магазине увидела, и глаз отвести не могла. Каблучки шпилечки. Тогда денег не хватило, а потом себя убедила, что это не предмет первой необходимости. Тот магазин обходила стороной. И вот они здесь.
И еще что-то. Чулки. Сексуальные. Ну, это уже слишком!
Упаковала обратно. Раскрыла учебник. Всмотрелась в страницы, опять эти знаки препинания. А эта буковка так похожа на ее новые туфельки. Ее?
Распаковала.
Держа туфли и чулки на вытянутых руках, походила по комнате. Присела. Натянула чулок и, не спеша, разгладила капрон.
Вытянула ногу. Эротично! Примерила туфельку. Восхитительно! Надела вторую половину комплекта. Прошлась. Восторженно засмеялась.
Стала медленно танцевать. Достала черную тряпицу. Приложила к глазам. Завязала. Завела руки за спину.
Она двигалась, пока не почувствовала запах хорошего табака. Резко остановилась и наткнулась на него. Хотела снять повязку, но он не дал, уже связывал браслеты длинной веревкой.
Одной рукой он обнял ее за талию, другую положил на грудь. Начал медленно раскачиваться в такт музыке и повел ее в танце.
Временами он прикасался к ней губами. Целовал плечи, ямочки у ключицы. Мочки ушей и щеки. Повернул ее спиной к себе. Не переставая танцевать, водил руками по ее прелестям. Сжав бедра руками, прижал к себе.
Она немного наклонилась и еще сильнее прижалась ягодицами. Отпустив, отошел.
Девушка остановилась и, поворачивая голову, пыталась определить, где он. Услышала звук переворачиваемой страницы, повернулась и села на ковер, поджав под себя ноги.
- Почему мне нельзя смотреть на тебя? - Она уже оправилась от испуга. - После того, что было… тебе не надо прятаться. Кто ты? Сколько тебе лет? Какой ты? Какие сигареты куришь?
Она повернулась на скрип кровати. Шуршала снимаемая одежда и девушка, привстав на коленях, двинулась туда. Найдя его, она потерлась щекой о его ногу. Попыталась дотянуться до живота. Он направил ее голову рукой. Заткнув ей рот, медленно заговорил.
- Я старый, лысый и толстый. Алкаш и дебошир.
Помолчал. Потом за плечи поднял и притянул ее к себе. Связанная медленно опустилась на возбужденный конец и из ее груди вырвался стон.
- Еще я насильник профессиональный. Обычно я свои жертвы убиваю. Когда надоедают. И тебя убью. Потом. Тогда меня и увидишь.
До нее дошел смысл сказанного, и она попыталась вырваться, но он крепко держал ее за талию и с силой усадил обратно. Девушка еще сопротивлялась, тогда он укусил ее. Та вскрикнула и начала ритмичные движения, глубоко дыша.
- За это тебя придется наказать.
Вытянув руку, он взял ремень и, без замаха, хлестнул ниже спины. Жертва задвигалась быстрее. Грудь вздрагивала в такт ее движениям.
Стегнув еще пару раз, он дал ей возможность продолжать самостоятельно. Она начала раскачиваться. Откинулась назад и, не спеша, нагнулась к нему. Повторила несколько раз, увеличивая частоту. Громко задышала и, вскрикнув, упала на его грудь. Отдохнула, приподняла голову и возобновила движения бедрами, но уже намеренно сдерживаясь и откровенно наслаждаясь. Медленно потерлась щекой о его плечо, лизнула в шею, поцеловала щеку и, медленно припала к его губам. Он ответил. И перевернул ее на спину.
***
Ушел под утро, когда она, удовлетворенная и обессиленная, спала.
***
Она к нему привыкла. Она ждала его. Боялась его.
И боялась, что не придет.
Она готовилась его встретить. Произвела грандиозную влажную уборку. Сменила белье в постели. Убрала книги и конспекты. Вместо них поставила вазу с фруктами. Пришла гениальная мысль, приготовить что-нибудь вкусненькое.
Представила, как будет есть с завязанными глазами, и вздохнула от предвкушения. Поставила свечи, приготовила спички. Выложила дорогие хорошие сигареты. Возбуждение возрастало.
Долго делала прическу. Тщательно укладывала локоны и пряди. Занялась ногтями. Осматривая себя в зеркале, захотела уложить волосы в паху. Попыталась. Это не голова! Сбрила уголки. Всмотрелась в отражение, решила сбрить все.
***
Она научилась чувствовать его присутствие.
Вот и сейчас она знала, что он уже здесь. Села за стол, зажгла свечи и сложила руки на коленях. Закрыла глаза. Он нежно прижал ее голову к себе. Надел повязку.
- Пожалуйста, не связывай мне руки. Я буду паинькой.
- Посмотрим. – Пообещал он и скрепил ее руки спереди. Осмотрел стол, взглядом поласкал хозяйку и решил за ней поухаживать.
Она спокойно управлялась вилкой и ножом. Движения ее были изящны. Во всем, что она делала, чувствовалась аристократия. Чувствовался опыт. В отблесках свечей ее тело казалось выточенным из мрамора. И поза была соответствующая. Она не запуганная жертва, скорее наслаждающаяся ситуацией искусительница.
Возможно, так же царица Клеопатра менялась ролью с рабами, чтобы насладиться временной слабостью. Что бы почувствовать, не притворную любезность приближенных, а настоящую плотскую любовь. Что бы дать своему телу ту часть грубости и жестокости, которую долго не забывают. Которую помнят годами. А может и до конца жизни. Которую тело обязано не забывать, что бы жить. Что бы хотеть жить.
Что ж, царица, сегодня ты получишь свою дозу муки и неги. Ты утешишь свою плоть. Ты будешь кричать от боли, и стонать от счастья. Ты будешь презренной, бесправной рабыней. И будешь всесильной богиней.
Покончив с ужином, он закурил. Услышал любимую мелодию и сделал радио громче. Молча любовался девушкой. Она медленно встала и неуверенной походкой пошла к гостю. В
Она не сходила с места. И в то же время на месте не стояла. Это было похоже на танец змеи. Ведь змеи тоже танцуют. А еще это напоминало пламя. Бывает невозможно отвести взгляд от огня. От нее тоже нельзя было отвернуться. Красота завораживает. От нее не отмахнуться. Он зачарованно следил за ней.
Девушка протянула руки к нему и поманила. Подошел. Она начала виться вокруг гостя, как виноградная лоза вокруг беседки. Притрагивалась к нему плечами и грудью. Обвивала руками и прижималась животом и ногами. Отворачивалась и, не прекращая божественного танца, сгибалась, упираясь в него своими прелестями. Потом поворачивалась боком и, сгибая колени, опускалась к полу, через мгновение выпрямляясь. Царица терлась о его тело, как кошка о хозяина после долгой отлучки.
Он не мог дольше сдерживаться, и набросился на рабыню, словно видел ее впервые. Уложив ее тут же, сразу овладел.
Откинулся на спину, а она со счастливой улыбкой повернулась к нему и удобно устроилась у него на руке. Немного отдохнув, начала целовать его грудь и водить связанными руками по животу. Потом перенесла ласки к ногам. Ее язык и губы восстановили мужские возможности и она, привстав, оседлала его. Не переставая гладить и целовать, наложница снова довела повелителя.
Мужчина удивлял себя. Он снова хотел ее. И снова. И еще. И опять.
Он, как и в прошлый раз ушел, не разбудив ее. Девушка попыталась проснуться, но только нежно улыбнулась во сне.
***
Учеба подходила к концу. Все ждали, когда им объявят о распределении на дипломную практику. Ждали и боялись. От практики зависели их дальнейшие судьбы.
Крупная престижная фирма берет почти половину факультета. Несколько человек пригласили в государственные структуры. Несколько заявок было от неизвестных частных фирм. Кому-то предложат работу там же, а кто не сработается, тому придется искать себе применение.
Героини, и еще нескольких успевающих студентов, в списках не было. Их вызвали в деканат и объяснили, что на них отдельный спрос и дали ознакомиться с индивидуальными заказами. Девушку приглашала фирма, название которой ничего ей не говорило.
Она пошла туда на следующий день. Это оказалось недалеко от ее дома. В секретариате ее ждали. Молодая длинноногая сотрудница угостила чаем и, пока не появилось начальство, она рассказала все сплетни о работниках и фирме. Посмеялись. Хорошее начало!
А вот и начальник ее отдела. Старый, лысый толстячок с красным, как у алкаша носом, и большими, как у дебошира, кулаками, водил ее по кабинетам и знакомил. В отделе кадров предложили анкеты. В службе безопасности задали дежурные вопросы и выдали пропуск. Психолог долго тестировал и, наконец, ее отпустили.
***
В конце дня на стол генерального директора легла тощая папочка личного дела практикантки. Пара страниц первоначального отчета службы безопасности. Анкета. И несколько листов - выводы психолога.
Полистал. По селектору вызвал главного «тестера» и, когда тот вошел, вопросительно глянул. Спец по психологии обошел стол, через плечо шефа заглянул в опросный лист и доложил:
Кстати, весной, а точнее с восьмого марта, она, как бы это лучше выразиться, перейдет... на летнюю форму одежды.
Генеральный проводил сотрудника долгим задумчивым взглядом. Вызвал главного охранника.
***
В субботу последняя студенческая вечеринка. Проще говоря, последняя пьянка до выпускного бала. Договорились гулять всем факультетом и на всю катушку. Организаторы объявили, что на ночь сняли целый клуб. Сбор там, в десять вечера.
Новоиспеченная работница центра, каких-то там исследований вертелась перед зеркалом. На кровати росла кучка перемерянной одежды. Ей все не нравилось. Ничто не подходило к ее красным туфлям и черным чулкам. И к серьгам, с браслетами. Она ругала себя за то, что не догадалась подобрать что-нибудь стоящее за все это время. Надо было хоть ткань какую присмотреть.
И журналы модные. Тогда за пару вечеров можно было изобразить кое-что. Надеть другие украшения, обувь и нижнее белье ей не приходило в голову. Очередная тряпка полетела к кровати. Девушка, расстроенная сидела, не зная, как поступить. Выбросить гардероб в окно или выброситься самой.
Вдруг она почувствовала, что в квартире она не одна. Вспомнила: «Суббота!» Прикрывшись, попавшейся под руку тряпкой, выпускница выглянула в коридор. Медленно зашла в кухню, направила взгляд под стол, потом в сторону мойки. Нервно усмехнулась и повернулась, чтобы вернуться к прежнему занятию. Она подошла к зеркалу, повторяя полушепотом:
- Пожалуйста, только не сегодня. Прошу тебя!
Вдруг в отражении заметила движение и, всхлипнув, быстро закрыла глаза. Постояла немного. Сердце бешено стучало. Кулачки, сложенные на груди, от напряжения побелели. Она ждала. Но ничего не происходило. Она медленно приоткрыла один глаз, потом другой. В комнате, кроме нее, никого не было, и все было на своих местах.
Хотя нет, не все. На дверце шкафа висело…
Вечернее платье. Красивое. Стильное. Богатое. Дорогое.
Она, не веря своим глазам, подошла. Перевела дыхание и провела по ткани рукой. Взялась за плечики и вернулась к зеркалу. Это было то, что она так желала.
Надела. Шикарно!
Повернулась к входной двери, сделала книксен и сказала:
- Большое спасибо.
***
Старый службист имел оч-чень большой опыт работы. Он знал, как надо разговаривать с такими. Надо просто дождаться, когда собеседник выговорится. Он просматривал сводку наружного наблюдения за практиканткой, которая, уже неделю исправно выходила на работу и, судя по всему, делала большие успехи в освоении профессией. Другие работники усваивали специфику фирмы за пару месяцев. А эта!
Уже одно это ставило ее под подозрение.
Но он старый служака. Обеспечивал безопасность секретнейших объектов страны и не понаслышке знает, что такое промышленный шпионаж. Каких, казалось бы, невинных овечек забрасывают к конкуренту, а на деле - волков разведки.
В отчете бросалась в глаза излишняя подозрительность объекта. Она часто проверялась на предмет слежки, что затрудняло работу службы безопасности.
А еще этот насильник… так бы оно и ладно, шут с ней. Это, действительно ее личное дело. Психолога просто развеселил факт изнасилования девушки. А начальника службы насторожил.
Так вербуют женщин!
А смена формы одежды. Восьмого марта начинается крупная финансовая операция. Совпадение? В это охранник не верил.
- Я буду ходатайствовать о вашем увольнении. – Твердо произнес он и встал, показывая, что беседа окончена.
Поток ее возмущений неожиданно иссяк. Работница выпрямилась, четко повернулась и, гордо подняв голову, вышла из кабинета.
Первая и, по-видимому, последняя рабочая неделя закончилась. Девушка убрала текущие бумаги на стол начальника и направилась к проходной. Дойдя до парка, она нашла свободную скамейку и, устроившись на краю, позволила себе разрыдаться.
Как же так. Она только начала работать. И начальство ее хвалит. И сама чувствует, что справляется. И, главное, работа очень нравится. По всем параметрам. Может пойти к безопаснику, согласиться на установку прослушки и засаду? Пусть поймают того мерзавца. Поотрывают ему все, что нужно, в таких случаях. Больше ходить не будет.
Но если они сейчас суются в ее личную жизнь, что будет, если она поддастся? Сделают из нее бессловесную рабыню? Нет. Так нельзя!
И она решила.
***
Она не была с ним уже две недели. Злилась. И ждала.
Навела такой блеск, какого квартира не помнит со времени второго пришествия. На белоснежной скатерти помадой нарисовала Амура со стрелами и сердечко. Расставила приборы. В середину стола свечу, сигареты, спички. Приняла душ. Застелила постель. Отогнула угол одеяла. Еще что-то хотела сделать, но услышала запах сигаретного дыма.
- Я тебя уже не пугаюсь, как раньше. Если тебе нравится, что я не вижу тебя, пусть будет так. Но позволь мне оставить руки несвязанными.
- Хорошо. – Произнес он, когда повязал глаза.
Гость не спускал взгляд с хозяйки. Она уже несколько раз порывалась что-то сделать, но сама останавливалась.
Мужчина еще не доел, когда девушка начала в танце приближаться к нему. Руки она держала за спиной. Подойдя вплотную, резко вытянула руки вперед. Он, не мигая, смотрел на нее.
- Если шевельнешься, я нажму на спуск. – Быстро, боясь ошибиться, заговорила студентка в его сторону.
Указательный палец правой руки лежал на кнопке газового пистолета, готового, в мгновение, обездвижить все в радиусе действия. Другой рукой она уже стягивала повязку.
Его лица она не увидела. Свечи хватило только на ореол вокруг его головы. Еще хватило на то, что бы на долю секунды ослепить нападающую.
Резкий удар взорвал голову. Прозвучал выстрел. Вскрик и топот убегающего. Еще она помнит, что он ударялся о стены и косяки, когда уходил.
***
Под душем она рыдала. Громко, навзрыд. От страха. От боли в руках, от рези в глазах. От обиды. Она хотела только посмотреть на него. Хотела перевести их отношения в нормальные.
Она понимала, что на работе о нем узнали из тестов. Если бы она увидела его лицо, если бы узнала имя… ну зачем взялась за этот пистолет? Со временем она бы и так привыкла.
Перестала бы бояться. Тогда бы ни один психолог ничего не узнал.
***
Он сменил повязку на глазах. Снова просмотрел запись. Как же он пропустил момент, когда девушка прятала под столом свою пушку. Зачем он оставил руки свободными. Он хотел сам ей открыться. Только не сейчас. Не так.
Что же произошло? Как быть дальше?
***
За окном вагона мелькали кусты и деревья. Проносились деревеньки и полустанки. Смеялись сослуживцы. Почти весь ее отдел в полном составе возвращался из деловой командировки. Оценивали обстановку в отдаленном регионе, для чего туда и послали так много сотрудников. Почти неделю все были загружены сверх меры. Теперь напряжение спало, и в отдалении от начальства все расслабились и вели себя вольнее обычного. Слышались шутки и анекдоты.
В соседнем купе ехали работники службы безопасности. Начальник давал короткие наставления молодым охранникам.
Для себя он определил присмотр за практиканткой. Он недоумевал, почему Генеральный не поддержал инициативу тайного наблюдения за ее квартирой. А как он хохотал, когда ему доложили о синяке под глазом девушки. Почему, не только оставил ее на работе, но и распорядился послать ее в провинцию. Бесспорно, она неплохой специалист и отличница. В
Она, уткнувшись в стекло, молчала и не принимала участие в общем веселье. Она думала.
Когда то она читала «Историю О». Понимала, что каждый живет так, как хочет. И поступают с людьми так, как они просят. Считала, что если кого бьют, то это нравится обоим. Во время прочтения анализировала себя. И подумала, что ей не понравится насилие по отношению к себе. Сейчас чувствовала вину перед таинственным незнакомцем. Хотела бы вернуть тот злополучный вечер.
Еще она пыталась разгадать, почему ее оставили работать. Мало того, ей предложили зарплату. И какую! Послали в эту важную командировку. Понимать ли это как завершение проверки на смелость? Или ее специально отправили, что бы без ее согласия поймать «гостя»? Придя домой, надо проверить стены. Хотя, главный безопасник едет с ними.
Говорят, генеральный смеялся над фингалом. Она непроизвольно потянулась к зеркальцу, поправила макияж на правой стороне лица.
"А он левша!" – с удовлетворением подумала она.
***
Войдя в квартиру, она первым делом, обошла и потрогала все стены. Заглянула во все углы. Нашла таки три мини камеры. Аккуратно сложила на столе, после отнесет и кинет на стол главного опричника. Разделась и под душ. А теперь спать.
***
Начальник службы безопасности с интересом рассматривал камеры.
«Хороши! Сколько пришлось уговаривать генерального, что бы такие же из-за бугра привезли. Чувствительность отличная. СтОят, правда, дорого. Зато устанавливать легко и работают, от одной зарядки, больше месяца. Интересно, а откуда такие у насильника? Все-таки шпион! Но она об этом еще не знает, не принесла бы. Она думает, это я ей воткнул.
Притворяется? Или ее до сих пор не завербовали? Не понимаю».
Поднял трубку телефона, набрал отдел снабжения:
- Иваныч! Месяца четыре назад мы из-за рубежа груз получали. Помнишь, на таможне проблемы были. У тебя там друг работает. Нельзя ли узнать, кто кроме нас такой груз получал?..
Спасибо.
***
А она, по дороге с работы, в понедельник сообразила: «А ОН не приходил»!
Мастер, который менял замок на двери, часто оценивающе смотрел на хозяйку. Даже попытался флиртовать, но холодный взгляд мог остудить не только пыл мужчины, но и кое что мощнее.
Девушка решила сменить замок, когда обнаружила еще одну камеру. В ванной. Это было неописуемым хамством со стороны службы безопасности. Тогда она решила обратиться напрямую к «Генеральному». Остановила ее секретарша. Не дала войти. Послала к «опричнику». Хотя искренне удивилась. Обычно она знала, кому прослушку ставят. И за кем следят, тоже знала.
А безопасник, как и в прошлый раз, даже не улыбнулся. И не удивился. Только вызвался лично проверить квартиру на предмет жучков. А еще предложил охрану приставить. Издевается.
Теперь она ежедневно просматривала стены. Перед дверью квартиры посыпала немного талька. А между дверью и косяком перед уходом незаметно совала спичку. В самой квартире разложила и расставила предметы в строго определенных местах, что бы одним взглядом определять, посещал ли кто жилище в ее отсутствие. По пути на работу и обратно нашла маршрут с кучей стеклянных и зеркальных витрин, что бы определить слежку. В лифте не
Одна мысль о том, что кто-то мог увидеть ЕГО лицо раньше ее, раздражала. Она считала, что если кто и узнает о НЕМ, то от нее. Это она будет знакомить, кого захочет с НИМ, а не ее познакомят. Это ее и только ее дело. И непозволительно службе безопасности совать свой нос к ней. И вообще кому бы то ни было!
Она понимала, что он, пока не хочет раскрываться. У него могут быть причины, что б скрываться. Она не верила его описанию. В уме она уже давно нарисовала его. Это был красивый мужчина, лет на десять старше. Чуть выше. Нормального сложения. С умными глазами и улыбающимися губами. Прилично одетого.
Еще она понимала, что он больше не придет.
***
Неделя подходила к концу. Генеральный попросил остаться главу службы безопасности и психолога.
- Я хотел бы узнать ваше мнение о практикантке. Деловые качества мне известны. Хочу узнать: повлияет ли на дальнейшую работу ее связь с… э-э-э… насильником? Ну и вообще.
Первым ответил главный «тестер».
- Последнее тестирование показало, что она оформила мнение о своем «госте». Странно, но в своих мечтах она видит образ, отдаленно напоминающий Вас. Это тем более странно, потому что она до сих пор не видела ни насильника, ни Вас. В принципе, если ее «посетитель» не будет применять к ней специальные садистские меры, то это будет всего лишь игра. На пользу ей.
А, как известно, удовлетворенная женщина - хороший работник. Что касается страхов охраны, считаю их необоснованными. Уверен, что смогу определить момент вербовки, – если таковая вообще будет! - Психолог перевел взгляд на второго собеседника и добавил:
- Думаю наблюдение надо снять.
- Да никто за ней не наблюдает! – Взорвался опричник. – Я уже мозги свихнул. Не могу понять, откуда у ее «друга» такая техника. Кроме нас эта аппаратура есть только у военной и политической разведки. Я все связи поднял. Никому эта девчонка не нужна, кроме ее е…ря!
- Вы хотите сказать, что это не Ваша служба установила камеры? – Ехидно спросил знаток душ, который недолюбливал всех военных, и охранников в частности.
- Да, именно это я хочу сказать, черт побери! Она принесла мне уже четыре (!) камеры. Этот ее любовник чертовски богат. А это заставляет призадуматься. Короче так, я предлагал, а сейчас настаиваю на ее увольнении.
- Ну, не надо так категорично. – Успокоил Главный собеседника. И, помолчав, обратился к обоим, - Вы оба опытные специалисты. Сможете распознать, если что-то пойдет не так. А пока поговорите с ней, каждый по своему профилю. Я думаю, в конце месяца, дать ей самостоятельную работу.
Психолог просиял, а старый офицер иронично усмехнулся. Совещание окончилось.
***
Суббота заканчивалась. Все валилось из рук. Она вздрагивала при любом шуме. Сама себя успокаивала: «Не придет он». И вздыхала. Она автоматически прибралась. Сменила белье. Приготовила ужин на двоих. С иронией посмотрела на произведение кулинарного искусства, опять вздохнула и отправила все в пакет для мусора. Несколько раз подходила к кровати, где к спинке привязана черная тряпица. Долго стояла потерянная. Потом, опомнившись, почти бегом удалялась, в который уже раз за вечер, перемывать посуду.
К утру угомонилась. Беспокойно ерзая, уснула, свернувшись калачиком в середине кровати. Во сне притянула к себе мишку и крепко-крепко обняла.
Выйдя из душа, ненадолго задержалась в прихожей. Потом долго укладывала волосы. Ласкала тело струей теплого воздуха от фена. Достала чулки. Неторопливо натянула на одну ногу, полюбовалась. Потом нарядила вторую.
Подержала в руках туфельки. Потанцевала. Обулась. Потянулась за черным платком.
***
Он облокотился на телескоп и уснул. Во сне он пришел к ней. Не стал связывать руки и прикрывать глаза. Не он любил ее, а они любили друг друга. Она с удовольствием заглядывала к нему в лицо и говорила: «А ты такой, каким я себе и представляла!» Он признавался ей в любви и снова хотел ее.
Потом она целовала его крепко-крепко. Долго-долго. Так, что он стал задыхаться. ему не хватало воздуха. И отрываться от нее не хотелось. Наконец она отпустила, и у него закружилась голова. Он стал падать, свысока.
Все быстрее и быстрее.
Резко подпрыгнув на месте, он отдышался и потянулся за сигаретами. Посмотрел на часы. Уже день. Взглянул в окуляр. Она не спала, но и не вставала. Предпочитала просто смотреть в потолок.
Зажарил яичницу, вскипятил чайник. Включил телевизор. Что-то смотрел. Когда стемнело на улице, снова подошел к наблюдательному пункту.
Он не верил глазам. Она не только затянула глаза, но и умудрилась пристегнуть себя к спинке кровати. Лежала и медленно извивалась, как разомлевшая на солнце ящерица. А мишка на полу, улыбаясь, смотрел в потолок.
Рядом с мягкой игрушкой рассмотрел видео камеру. Ту самую.
***
Он, как обычно, незамеченным вошел в подъезд и легко поднялся на этаж, не пользуясь лифтом. Обычные звуки воскресного вечера. Что сейчас происходит в квартире, он не знал, но, по логике, все должно быть, как и пятнадцать минут назад. Подошел к двери, прислушался. Притронулся. Дверь, неожиданно легко и бесшумно приоткрылась. Оправдывая себя мыслью: «Кто же ее отстегнет?» сделал шаг внутрь.
Когда он к ней притронулся, она лишь облегченно вздохнула, мило улыбнулась и потянулась всем телом. Прошептала:
- Можешь меня наказать. Я действительно виновата! – и повернулась на живот, освободив из под себя кожаный ремень.
Несильно стегнул ее. Не из злости, не для того чтоб наказать, а потому что она просила.
Потому что хотела. Она застонала и прогнулась, подставляя под удар свою нежную кожу. Он снова хлестнул. Еще. И еще. Она перевернулась на спину, и, продолжая извиваться, слегка развела ноги. Прикусив губу, ждала.
Он отбросил ремень, медленно разделся и крепко обнял ее беззащитное тело. Он снова был с ней. Он хотел ее не меньше, чем раньше.
Ласкал и целовал. Мучил и терзал. Она отвечала согласием и желанием. Предугадывала его намерения и двигалась навстречу. Ее тело покорно принимало его плоть и отзывалось протяжным стоном.
- Новенькая, к Генеральному! – Молоденькая девушка-курьер на мгновение появилась в двери отдела и сейчас же исчезла, влекомая кучей неотложных дел.
Начальник отдела, даже не посмотрел в сторону практикантки, а просто сделал отпускающее движение рукой. Нехорошая примета. Обычно так расстаются с человеком, который больше не нужен, а объясниться не желают.
Примета не одна. Их в последнюю неделю стало слишком много. То сослуживцы, тихо перешептываются, и с жалостью смотрят в ее сторону. А на ее прямой взгляд, предпочитают отвести глаза. То сотрудники других отделов прекращают разговоры при ее появлении.
Психолог, на последней встрече, с тревогой просматривал свои записи. А глава охраны, вообще, злорадно ухмылялся.
Вышла девушка из просторного кабинета, в котором проработала целый месяц, и побрела в приемную. Работники фирмы потихоньку собирались домой, неделя подошла к концу. Некоторые уже попались ей навстречу. Она решила не торопиться. Примерно представляла, какой предстоит разговор. Генеральный директор обязательно поинтересуется ее тайным посетителем и захочет узнать, почему она не разрешает их службе безопасности обезвредить нарушителя ее спокойствия. Может предложить другие способы решения проблемы.
Хотя, почему его должны интересовать ее проблемы. С ней уже отрабатывали и психолог и «опричник». Начальник просто подаст ей на подпись приказ об увольнении по причине… Какая разница, по какой.
Хотя нет, с приказом ее могли ознакомить в отделе кадров. Значит, все-таки будет беседа.
Она медленно поднялась на нужный этаж и вошла в приемную. Длинноногая, с безупречной фигурой, молоденькая секретарша приветливо улыбнулась и, многозначительно посмотрев на начальственную дверь, заговорщицки прошептала:
- Начальник службы безопасности с утра у Генерального. Только что тебя потребовали. Ты что-то натворила?
Девушка не успела ответить. Дверь кабинета внезапно распахнулась, и оттуда вышел старый служака. Встретился с ней глазами, усмехнулся и, посторонившись, жестом пригласил войти.
Она вдохнула побольше воздуха и сделала шаг.
***
Этот кабинет молодая работница еще не посещала. Стены светлые. На уровне лица развешаны картины, нарисованные детьми работников фирмы, во время какого-то большого праздника. Справа, у окна длинный стол с двумя рядами стульев для совещаний. На нем поднос с изящным графином и стеклянными стаканами. Слева, внушительных размеров диван, для не уместившихся за столом посетителей. За ним, в углу, небольшой журнальный столик с парой кресел. Обычная обстановка обычного кабинета начальника.
Почти в центре стены проем с дверью, за которой только что скрылся хозяин кабинета.
В кабинет впорхнула секретарша и, подмигнув посетительнице, заглянула в эксклюзивную комнату отдыха. Доложив о своем уходе и попрощавшись, она быстро удалилась, успев приободрить подругу. Та продолжала стоять в нерешительности и, когда уже собралась дипломатичным покашливанием обозначить свое присутствие, услышала шаги. Он появился быстро.
Сотрудница присела на край стула, готовая в любой момент, стоя встретить любой удар судьбы. Директор сидел неестественно прямо.
Одной рукой он листал ее отчет по последней командировке, а другую руку держал под столом. Наверно, он за стул держался. Этот факт развеселил героиню. Она немного расслабилась и заговорила:
- Это мой первый отчет. Я понимаю, есть масса ошибок. Но я ведь только учусь. Но я научусь, обязательно научусь! Обещаю!
Начальник молча взглянул на говорящую и левой рукой протянул ей исписанный листок.
***
Молодая девушка была готова ко всему. Если бы он начал увещевать ее или уговаривать, если бы он даже закричал на нее или просто уволил, все это не изменило бы выражения лица и ее внутреннего состояния. Но сейчас она увидела то, что не просто вывело ее из равновесия, не только перемешало все слова и мысли, а перевернуло все ее представление о реальности. Она не смела шелохнуться и поднять глаза, которые мгновенно наполнились слезами. Она не могла отвести взгляда от его руки.
Руки среднего мужчины. Чистой, ухоженной. Со старым рваным шрамом у большого пальца.
Мужчина мгновенно почувствовал изменение обстановки и, проследив за взглядом девушки все понял. Выпустив бумагу, он быстро сжал руку в кулак. Хотел снова спрятать ее под столом, но девушка сделала едва заметный умоляющий жест. Судорожно роясь в кармане, достал сигарету и попытался закурить. Он так разволновался, что не мог высечь огонь.
Заговорил:
- Я понимаю, что натворил кучу ошибок…
Как легко было говорить, когда она была связана и не видела его. Как трудно говорить сейчас, когда разоблачен…
Как легко было подчиняться, когда она была связана и не видела его. Как трудно удержаться от желаний, когда он рядом и она свободна.
Девушка поднялась и медленно, продолжая смотреть на руку своего нежного мучителя, подошла ближе. Она двигалась, повинуясь инстинкту. Взявшись за его руку, она опустилась на колени, и притронулась губами к его пальцам. Закрыв глаза, пристроила свою голову на его руке, повернувшись к нему лицом. Она загадочно улыбалась и, казалось, что-то шептала.
Любовник погладил девушку и притянул к себе.